Почти детективная версия трагедии
врача А.Г. Вороного
Статья из газеты «Яготинская правда»
«...Вороной Александр Георгиевич, 1892 года рождения, проживающий в г. Яготине и работающий главным врачом районной больницы, арестован 12 июля 1938 года по необоснованному подозрению в участии в контрреволюционной организации и, согласно постановления особого совещания при НКВД СССР от 17 января 1940 года, направлен для отбытия наказания (5 лет лишения свободы) в Томасинлаг НКВД СССР, куда прибыл 20 марта 1940 года. До отбытия в исправительно-трудовой лагерь весь период следствия содержался в тюрьме г. Киева.
Начальник подразделения
Службы безопасности Украины А. ПШЕННИКОВ».
«Гражданин Вороной Александр Георгиевич умер 18 февраля 1946 года в возрасте 54 года, о чем в книге регистрации актов о смерти сделана запись за № 9. Причина смерти - кровоизлияние в мозг, место смерти - поселение Аикино Устьвимского района республики Коми».
ВОТ И ВСЕ. Между двумя скупыми справками – жизнь. Потерянная, затерянная. А кто сказал, что одна? А кто скажет – сколько? Все же из 460 неизлечимых больных, которым вводили препараты согласно методологии Вороного, только в пяти случаях не наблюдалось лечебного действия... Речь идет о раке. И за окнами шел 38-й...
Судьба их семьи – как «круто» смонтированный сценарий фильма или сюжет книги. Захватывающий и трагический. И незавершенный...
Интеллигентность у рода Вороних - это наследственное. А еще - бедность. А еще - талант. Александр Георгиевич, взялся за проблему из проблем – раковую. В то время судьба забросила его в Яготин. Здесь, вдали от столицы, главный врач Вороной писал работу «Теория вероятности и рак», где сформулировал биофизический механизм возникновения злокачественных опухлей. В медицинских кругах вскоре заинтересовались его работой, напечатанной в юбилейном (1935 г.) сборнике, но сложность метода лечения – сочетание с математикой вызывало настороженность. Да и где это, что это - Яготин?..
Фото 1934 г. «Глаза – это зеркало души» – из-за стекол в роговой оправе, на нас устремлен взгляд человека глубокой духовной сути, Врача за Божьим промыслом. Год спустя он начнет публиковать свой труд о новых методах лечения рака.
Скромность и неприхотливость костюма, не умаляют достоинство этого человека. Они пережили всепожирающий Голодомор 1933 г., имея на иждивении 8 человек. Семье удалось избежать мучительной голодной смерти, потому что прямо на территории больницы власть разрешила выращивать овощи, а выздоровевшие крестьяне в благодарность отдавали семье врача то, чем могли поделиться. По одной из легенд семьи, как-то Александр, вернувшись с работы, обнаружил возле дома поросенка. Он взял его на руки и пошел по селу искать хозяина. Вскоре ему сказали, чтобы он прекратил это, потому что поросенок его и живет у них уже давно.
Каждое утро кто-либо из женщин семьи Вороных готовил из восьми яиц «гоголь-моголь», которым Александр Георгиевич подкармливал ослабленных больных.
А он работал. Неутомимо. По киевским библиотекам вряд ли ходил, не было когда. Имел под рукой прекрасную собственную библиотеку – все иностранные первоисточники. И беспокоился о поступлении новых. Здесь же, «в глухомани» имел он и замечательную медицинскую аппаратуру. Как-никак, брат – ученый, у А.А. Богомольца работал в Киеве, помощь всесторонняя. Кое-что и сам конструировал для собственных исследований.
Выступление Вороного на І съезде онкологов УССР в конце мая 1938 г. «О новом принципе в теории злокачественных новообразований» привлек еще большее внимание к врачу из окраины. «Рак – это уменьшения электрических сил, с которыми связаны жизненные процессы в клетках человеческого организма, – говорил А. Г. Вороной.– Раковая клетка образуется из нормальной. Все в ней – такое же как и в нормальной, только жизненные процессы проходят не с такой интенсивностью. Для ликвидации роста злокачественных новообразований нужно повысить величину диэлектрической постоянной...». Врач применял некоторые химические соединения для введения их больным. Препараты имели кодовое название. Клинические наблюдения над этими больными поражали - из 460 лишь у пяти не улучшилось состояния.
Развернулись дискуссии. Ученые отзывались: «Врач уже несколько лет работает над сложной и важной проблемой. Он совсем по-новому подошел к ее решению». «Физико-химическое направление в борьбе с раком еще только начинает развиваться. Один из его представителей – врач Вороной. Концепции врача оригинальны. Не исключена возможность, что путь, которым он идет, может привести к освещению некоторых моментов самой сложной проблемы рака». Многих удивлял физико-математический подход, но не самой математикой он собирался лечить! А генетика – не удивляла тогда? Не вызывала враждебного отношения?
Конечно, полного исцеления еще не было. И все же обязательное совпадение клинических наблюдений с теоретическими выводами давали право на это надеяться. И не только Вороному. Для завершения исследований нужно было еще как минимум 10-15 лет.
Но вскоре – клевета и арест. Два года содержания в тюрьме Киева, пять лет Томасинлага, на шестом году его не стало. Не стало и трудов врача.
Сообщение о реабилитации Вороного в сентябре 1960 г. «за отсутствием состава преступления» застало его единственную дочку, Варвару Александровну вдалеке от родного края. Клеймо «дочери врага народа» не позволяло ей ступить и шагу по Украине, потому и жили на Дальнем Востоке. Дочь Варвары Александровны - Неля, учась в политехническом институте Хабаровска, от своей подруги и ее мужа, услышала интересные факты. Оказывается, оба родителя этих супругов служили в «охре» того лагеря, куда забрали Вороного. Более того, врач Вороной спас одному из них жизнь, сделав необходимую операцию. Так появилась первая ниточка вестей о последних годах их отца и деда – Александра Георгиевича!
…Вороного в лагере заметили сразу, оценили, относились к нему иначе, чем к остальным - позволяли работать по специальности. Потом он продолжал свои работы по теме рака. Особенная благосклонность была к нему со стороны таких же репрессированных, как он сам.
Воспоминания были небогаты, но все же... Вот тогда и разыскали другого свидетеля, написали письмо. Было это в 1975 г. Ответ пришел сразу же и превзошел ожидаемое. Инвалид Великой Отечественной войны К. К. Пихлак, который с января 1945 г. работал при лагерной больнице станции Шаусам, вспоминал даже слухи-легенды о Вороном (возили под конвоем из лагеря в Москву к больным членам Правительства...). В 1945 г. Вороной уже был освобожден и работал здесь же вольнонаемным. «Однажды, - пишет Пихлак, - врач Вороной сообщил персоналу, что его многолетние работы по лечению рака близки к завершению. Главным врачом Шаусамской больнице был такой же прежний арестант, а теперь вольнонаемный Любашевский, еврей по национальности. Он сразу же выдал Вороному командировочное удостоверение на два дня в Микунь, где работали арестованные, комиссовать непригодных для работ.
В тот же вечер, как оказался позже, на квартиру к врачу пришли с выпивкой медсестра больницы с другой вольнонаемной Раисой Сергеевной Надеждиной, лагерной женой Любашевского....
Утром я сидел за пультом селектора и передавал сводку о больных. Пришел главврач, отстранил меня и передал в управление начальнику санотдела Костюкову, что Вороного уже нет. Оба довольно смеялись. Когда Любашевский ушел, я позвонил в Микунь, спросив, что с врачом Вороным. Мне ответили, что его там и не было...
Сообщил об этом начальнику лагеря на станции Шаусам т. Лютоеву, он с «охровцами» выбил замкнутые внешне двери квартиры Вороного. Врач лежал в одном белье на полу, но еще дышал... Понесли его в больницу.
Уже после похорон Вороного фельдшер Клеин (бывший летчик с поврежденными обеими ногами) говорил, что Любашевский последним посещал Вороного. Пришел около 11 часа ночи, сделал Вороному укол. Через несколько минут врача не стало (как ни вспомнить справку о причине смерти – «кровоизлиянии в мозг...» - авт.).
При больнице была мастерская ширпотреба, и специалисты-поляки сделали красивый гроб, обшили красным материалом. Провожали Вороного все. Похоронили его на кладбище в Айкино, поставили памятный знак, деревянное ограждение.
После похорон Вороного пошли разговоры о причастности к его смерти Любашевского, того перевели в совхоз врачом. Через месяц Любашевского парализовало (руки и язык), за ним ухаживала лагерная жена Надеждина и начальник санотдела Костюков. Приблизительно через два месяца Любашевский умер. Надеждина поехала в Москву. Мирошников дал мне ее адрес, я писал, ответа не получил. Писал я Министру здравоохранения СССР, писал в редакцию газеты «Известия», давал им адрес Надеждиной. Ответа не получил.
Один врач в Шаусам, еврей Мисенбаум говорил, что Костюков труды Вороного продал за большую сумму...
...Найти меня легко, если приедете. Весной буду искать могилу врача Вороного и напишу Вам об этом.
С приветом Вам, К. К. Пихлак, г. Микунь, ул. Пионерская, строен. 5, кв. 4».
Больше вестей не было. Это письмо осталось единственным свидетельством тех событий. Варвара Александровна узнала, что отыскать место захоронения невозможно - расширились здания и потому в дорогу не срывалась.
Седая, с короткой прической, 78-летняя, измученная болячками, она раскладывала на собственной кровати страницы первой (теоретической) части труда своего отца. В последнее время навели с ней мосты россияне: «С целью скорейшего изучения и использования метода А.Г. Вороного для лечения онкологических больных вышлите уцелевшие работы доктора.
А. Б. СЫРКИН,
профессор зам. директора онкологического научного центра.
Российская Академия медицинских наук».
«Таких писем мне поступило уже много - и не только оттуда», – говорит Варвара Александровна. Ее дочь, Таня, которая живет в Ялте (ее портрет выполнен художником и висит над маминой кроватью), уже отпечатала на русском языке то, что сохранилось. Но основных двух частей нет, навсегда потеряно.
«Но почему так далеко - Россия, вы же в столице Украины живете? Почему кому-то, а не себе?» – спрашиваю. «Для Украины это запрещенная тема, это связано с имиджем А. А. Богомольца».– «Не понял...».
«Еще не наступило время (и наступит ли вообще?) его «развенчивания». Сколько он себе присвоил медицинских заслуг? После съезда онкологов Богомолец предложил отцу дополнительную помощь и всевозможное содействие его исследованиям в обмен на соавторство работы...(?). Не верите! Я это знаю точно. Все мы знали. Отец об этом говорил сам. И та клевета из Яготина его коллегой был организована именно после отказа Вороного!».
«Но работы все ровно не были использованы? Никем». - «Там нужна была математика! Никто этого не понимал. И кто знает, куда, кому попали разрозненные части этой работы? Брат, который работал у Богомольца, как только случилась возможность, начал делать все, чтобы возобновить работы Александра Георгиевича. За какими-то найденными конспектами пытался провести исследование. Но любая связь с репрессированным была невозможной, и у них ничего не вышло».
Я слушал Варвару Александровну в ее маленькой комнатке на Ново- Дарницкой. Времени хватало, потому что нужно было дождаться ее дочь, Нелю Григорьевну, одну из внучек Вороного. Взгляд перебегал из книг на клетку из лимонного цвета попугаем на подоконнике, на багрянец осени в картине над тумбочкой, портрет Тани, разложенные бумажки, из отдельной папки об отце-враче, а в уши долетало: «...По маминой линии род наш из Польши. Еще и фамилию помню - Макшицка. А бабушка моя какая была начитанная! Закончила институт благородных девиц в Варшаве, владела немецким, французским, английским...
Все было чрезвычайно интересно, и голос Варвары Александровны наполнялся такой эмоциональностью, рассказ сопровождался таким смехом и беспрестанной жестикуляцией, что поневоле трагическое отступило на другой план. Хотелось больше узнать об этих людях. Слушал, слушал, слушал.
Уже вечером, когда собрались все дома, к разговору присоединилась Неля Григорьевна. Версию причины ареста Вороного она полностью разделяет со своей мамой. «Кстати, - прибавила Варвара Александровна, - я много раз обращалась к Богомольцу, когда отец два года был заключен в Киеве, чтобы ученые помогли, спасли от недоразумения. Богомолец ответил, что в политику он не желает встревать – тоже штрих к подтверждению этой версии».
А вообще Неля Григорьевна, уже оббив пороги всех инстанций, где мог остаться след деда или его трудов, успокоилась. Стену, да еще и невидимую, не сдвинешь. Единственное, что документально зафиксировано и за что она должна получить компенсацию, - изъято во время ареста Вороного охотничье ружье за № 11723 фирмы «Новотни». Любил Александр Георгиевич охоту в верховьях Супоя... Остальное изъятое имущество просто не учтено.
«Вы не первый, кто из журналистов к нам приезжал, - сказала напоследок Неля Григорьевна, - но в Киеве эти материалы так и не напечатали...».
Все здесь поражает. Своим Величием и величиной подлости тоже.
Версия ареста, версия гибели. Сегодня это лишь версии, не больше, как бы они не были похожи на правду. Но личность врача Вороного - не легенда, результаты его труда, - тоже. Сегодня никто их не разыщет, и, по-видимому, это ничего не даст. Жизнь, не стояла на месте, над этой проблемой работали другие умы. Позже, правда. Я не специалист по этому делу, возможно, все это уже пройденный этап. Идею лечения разных болезней по результатам анализа крови в настоящее время используют везде. А это тоже математика Вороного. Влияние небольших доз облучения злокачественных опухолей тоже интересует ученых. Как и когда-то Вороного...
Приятно, что сегодня Украина делает значительный взнос в мировую копилку по проблеме лечения рака (базируется метод на генной терапии). И все же, кто знает, насколько бы быстрее шагала медицина, если бы не уничтожение Александра Георгиевича.
Вряд ли его имя где-то будет упомянуто в медицинской литературе. А жаль. Эта личность заслуживает на большее. Поэтому и хотелось больше рассказать о нем. Хотя бы для жителей города, где когда-то он жил и работал.
Ни дать, ни взять - сборный образ уничтоженного поколения интеллигентов. Один из них, один из их многомиллионной шереги...
И. САМОЙЛЕНКО.
Математический талант Вороных по линии Александра проявился у его правнука Степанова Александра Владимировича, студента ІІІ курса механико-математического факультета Киевского национального университета им. Т.Шевченка. Сейчас он победитель олимпиад, в том числе и международных, что обещает ему успех и в будущем.
Другой – правнук Полуботко А.Ю. – Шишкалов учится в Корее на математическом факультете.
